Ростовчанка пытается оспорить решение опеки, передавшей племянниц биологическому отцу

Людмила опекала девочек после смерти их матери.

Ростовчанка Людмила с 2018 года опекала двух племянниц после смерти родной сестры Натальи. Старшей Юле (имена обоих детей изменены — Прим. ред.) было четыре, младшей Соне не было и года, когда мамы не стало из-за порока сердца. Отец детей Андрей сказал, что воспитывать дочек в одиночку не сможет.

Пока Людмила проходила курсы опекуна, девочек временно удочерила бабушка — мать Людмилы. Затем Людмила стала опекуном и перевезла Соню, Юлю и трех своих сыновей в большой дом в Чалтыре.

— Я Юле говорю: «Ты же знаешь, что твоя мама учила тебя: если с ней что-то случится, я буду твоей мамой?». Она говорит: «Ты будешь моей мамой?» Я говорю: «Конечно, как я могу отказаться от вас? Помнишь, как мы с тобой с самого детства учились ходить, учились разговаривать? И дальше будем так жить». Она говорит: «Ты меня не будешь меньше любить, из-за того, что у меня мамы нет?» Я говорю: «Я тебя буду еще больше любить», — вспоминает Людмила разговоры с Юлей.

Племянницы стали называть Людмилу и ее мужа мамой и папой, девочки пошли в школу и детский сад. Через несколько месяцев после смерти Натальи, как узнала ее сестра, Андрей женился на другой женщине и вскоре у них родились дети. За шесть лет Людмилиной опеки над Юлей и Соней отец редко их навещал, утверждает женщина.

— Он приезжал раз в полгода максимум. Привезет пакетик, там пару соков, пару яблочек, пасочкой посидит: «Как у тебя дела?» Они: «Нормально», и дальше носятся по своим делам. Посидел: «Ну ладно, я поехал», — рассказывает Людмила.

Андрей появился на дне рождения Юли, когда ей исполнилось десять лет. Вместе с мужчиной приехали сотрудники полиции и инспектор ПДН, которые заявили, что Соню и Юлю нужно передать отцу. Но девочки ответили инспектору, что хотят остаться с Людмилой и ее мужем. Андрей поговорил с дочками и уехал.

— Юля увидела, что Андрей приехал — зубы стиснула, кулаки сжала: «Он меня не заберет? Пожалуйста, мама, я не хочу, не отдавай». Младшая за ноги хватается. И после этого началось. Ночью орут: «Мама, можно я с тобой посплю?», — рассказывает Людмила.

Родители девочек отношения не регистрировали, у детей была фамилия матери и в свидетельстве о рождении девочек Андрей не указан. Мужчина подал заявление о признании отцовства в суд Ремонтненского района. Биологическая экспертиза подтвердила, что дети — его. Людмила считает, что это он сделал с конкретной целью. Она говорит, что Андрей взял в ипотеку квартиру в Зимовниковском районе, а теперь хочет закрыть ее материнским капиталом, который ему выплатят в случае признания отцовства. Так заявляет Людмила.

Женщина говорит, что после приезда отца девочки стали вести себя беспокойно. Юля начала замыкаться в себе и мало общаться. Людмила объясняет это тем, что Андрей раньше ругал их за малейшие провинности.

— Старшая начала спрашивать: «Можно воды попить? Можно в туалет сходить? Я проснулась, можно вставать?». У меня волосы дыбарем, я сама уже начала успокоительные пить, — вспоминает Людмила.

В январе 2024 года женщина обратилась к детскому психологу, доценту Академии психологии и педагогики ЮФУ. Та заключила, что у девочек очень хорошие отношения с Людмилой. Старшая Юля, пишет психолог, боится, что ее заберут у приемной матери. Младшая же в силу возраста не до конца понимает происходящее и беспокоится меньше.

— Смена места жительства и разлучение детей с матерью нанесет глубокую психологическую травму Юле и Соне, — пишет психолог.

Заключение направлено в адрес начальника отдела образования по Зимовниковскому району, его копия есть в распоряжении редакции.

По мнению психолога, переезд может нанести травму девочкам

Юрист семьи Ирина Полина позвонила в органы опеки Мясниковского района, чтобы узнать, на каком основании хотели забрать детей. Там ей ответили, что Андрей привез решение о признании отцовства и написал заявление о передаче детей ему.

— Он решение, может быть, и привез, но у вас дети стоят на учете как опекаемые. Приходит папа, появившийся спустя столько лет. Вы сделали запрос, где он живет? Второе — вы должны были выйти на место, обследовать условия, пригодны ли они вообще для проживания? Они в ответ: «В понедельник будет заседание, приезжайте», — рассказывает Ирина.

Людмила вместе с Ириной и детьми приехала на собрание в отдел отпеки и попечительства Мясниковского района. Сотрудники провели голосование, чтобы отменить опекунство и передать детей биологическому отцу. В это время инспектор ПДН вывела Юлю и Соню в другую комнату на разговор.

— Мне говорят: «Мы не будем детей забирать, просто поговорим». И с опеки женщина берет девчонок за руки, они рыдают: «Мы никуда не хотим ехать». Они пошли поговорить, туда-сюда — я растерялась. Забегаю, а они уже с другой стороны здания выходят и садятся в машину. Полиция встала толпой передо мной: «Это незаконные действия, куда вы лезете, вы тут никто». Там такое оцепление было, — вспоминает Людмила.

— Мы бегом открываем дверь — детей нет. Я говорю: «Где дети?». «А мы не знаем». Я: «Как это вы не знаете? Здесь стояли дети. Куда делись?», — рассказывает Ирина Полина. — Мы начали искать детей — их нигде нет. Они их в это время увели, спрятали, а биологического отца вывели через запасной выход. Детей посадили в машину и увезли. Мы же думали, что они из центрального выхода выйдут. А мы их увидели уже в отъезжающей машине.

Юрист считает, что отдавать детей отцу опека не имела права, так как есть спорная ситуация. Ирина Полина ссылается на конвенцию по правам ребенка, где указано, что нужно учитывать интересы детей. Людмила заявила, что Юля и Соня неоднократно говорили, что не хотят переезжать жить к Андрею. По словам юриста, опека сначала должна была порекомендовать отцу обратиться с иском в суд, а не сразу передавать детей.

— Действительно на основании решения о признании отцовства можно отменить опеку, потому что один из пунктов есть — появляется биологический отец, — рассказывает Ирина. — Но есть спорная ситуация: дети много лет жили у опекунов, отец никогда с детьми фактически не общался, отец живет не здесь, а куда-то собирается повезти детей. Они должны были сначала везде разбросать запросы — по месту прописки, в опеку, чтобы там обследовали условия. Второе — они должны были выйти по месту жительства и, услышав, что дети говорят: «Мы не хотим, у нас есть свои папа и мама», предложить ему обратиться в суд с иском, чтобы забрать детей. А не собираться на заседание и передавать ему детей.

Биологический отец не стал подавать иск об отобрании детей

Корреспондент связался с отцом девочек Андреем. Мужчина рассказал, что не был обязан подавать иск, так как не был лишен родительских прав и от детей не отказывался. Он пояснил, что в свидетельствах о рождении детей он не записан.

— Я не должен был подавать иск, у меня детей не отбирали, я не был прав лишен. Я доказал, что я отец. Это мои дети, я хочу забрать их. Иск подается, когда, например был лишен родительских прав, сидел, забрали у меня детей, отказался от них. Я не был записан в свидетельство о рождении. Если бы был записан, то, наверное, в суд не подавал бы на ДНК, — рассказал Андрей.

У Юли с собой был телефон, и Людмила первое время держала с девочками связь. Дети рассказали, что их увезли на квартиру отца в Зимовниковском районе. Вместе с ними там живут Андрей, его жена и их общие дети — тоже две девочки. Людмила пыталась выяснить у Андрея адрес квартиры, но тот общаться с ней не желает.

— Уже вечер. Я звоню, спрашиваю, что вы кушали. Юля говорит: «Мы бутерброд ели». Я говорю: «А перед этим вы что ели?». «Мы перед этим не ели». Я: «В смысле, вы за весь день поели бутерброд?». Да, говорит, — вспоминает Людмила слова девочек.

Ирина с Людмилой поехали в отдел опеки Зимовниковского района. Там им заявили, что семью Андрея знают и приходили в его квартиру, чтобы осмотреть условия проживания. А детей уже зачислили в школу и детский сад в Зимовниковском районе. Но в Ростове, где числились девочки, Людмиле сказали, что их документы никто не забирал. В этот отдел опеки редакции дозвониться не удалось.

Вскоре звонки от девочек прекратились, но спустя время Юля набрала номер Людмилы с нового телефона, который ей купил папа. Она объяснила, что старый телефон сломался. Девочка записала номер Людмилы и периодически разговаривала с ней по телефону.

— Юля мне звонила втихаря, когда Андрей спал. Потом он уехал, она звонила мне еще несколько раз, но под присмотром: жена Андрея должна была слышать, о чем разговаривает девочка. Я говорю: «Юля, ты на громкой связи? Давай я тебе задам пару вопросов, а ты скажешь просто да или нет. Тебя обижают?» Она тихим грустным голосом: «Да». Потом шебуршание и слышу уже громко: «Да нет, меня никто не обижает, все хорошо», — рассказывает Людмила.

Девочки перестали выходить на связь

Сейчас девочки снова пропали со связи. Людмила звонит им, но линия постоянно занята. Она переживает за здоровье и состояние детей. При этом отец девочек рассказал, что сейчас с девочками все хорошо, они ходят в детский сад и школу.

— Мои дети со мной, у них все хорошо, все прекрасно, замечательно. Учатся, ходят в садик, все у них хорошо. Людмила даже вещи детям не дала никаких, можно сказать, голых я забирал их. Все документы восстановил с нуля, — утверждает Андрей.

Наш человек связался с отделом опеки Мясниковского района, где принимали решение о передаче детей биологическому отцу. Сотрудница рассказала, что опека следит за семьей и регулярно приходит к ним с проверкой. По ее словам, Юля и Соня ходят в школу и детский сад в Зимовниковском районе.

— Дальше происходит контроль со стороны органов опеки по месту жительства детей, до настоящего времени мы иногда запрашиваем информацию, какое там положение, как себя дети чувствуют. Для себя информацию запрашиваем. Насчет этого переживать не стоит. Все нормально, органы опеки выходят регулярно, там не какая-то асоциальная семья — добропорядочные граждане, трудоустроенные, — рассказали в отделе опеки.

На вопрос журналиста, должен ли был биологический отец подавать иск об отобрании детей, сотрудница опеки ответила, что да, должен, если бы Людмила не хотела добровольно отдавать детей. Сотрудница сначала сказала, что Людмила не хотела передавать детей, но после заседания комиссии передумала.

— Нет, иск не подавался. Она изначально не хотела, но после нескольких дней после заседания комиссии она детей передала, — заверила сотрудница отдела опеки, хотя эти слова полностью противоречат сказанному Людмилой.

Людмила обратилась в суд, чтобы оспорить решение опеки и вернуть детей себе.