Умирать можно, возвращаться нет
Родственники военных хотят вернуть их домой. Разбираемся, как мужчины туда попали.
Контрактник Антон в феврале 2024-го получил осколочные ранения живота, тонкой кишки и ног. Но несмотря на это, по словам его матери, Антона отправили на передовую. То же случилось с другим военным Павлом: он перенес контузию и получил осколочные ранения, но, как уверяет его жена, оказался на передке. Наш третий герой — контрактник Алексей, он скоро вернется на СВО, несмотря на ранение, рассказывает сам военный.
Корреспондент Диана Кулыгина разбирается, что происходит.
Имена военных изменены, как того требует российское законодательство в области действующих военнослужащих. Также изменено имя юриста, работающего с героями текста. В распоряжении редакции есть медицинские документы военных.
«Весь живот распорот от и до»
Антон — опытный военный. Из своих пятидесяти лет шесть он провел в боях. Родился в Донецке, учился и работал в Ростове. В 2022-ом подписал контракт и уехал на СВО. С тех пор, рассказывает его мама — 73-летняя Лариса Барцева — Антон якобы ни разу не был в отпуске.
Антон с тростью
В феврале 2024-го Антон получил на задании огнестрельные осколочные ранения живота, тонкой кишки и обеих рук, утверждает его мама. По ее словам, Антона отвезли в ростовский госпиталь и сделали две операции. Оттуда его отправили долечиваться в петербургский госпиталь.
— Две руки у него ранены, два бока зашивали, и весь живот распоротый. Левая сторона, начиная от талии и пошла вниз, вся в осколках. И стопа вся в осколках. Он не может нормально ходить. Ходил на костылях, потом с палочкой, — рассказывает Лариса Барцева.
Две недели после лечения Антон провел в санатории и вернулся в Донецк, говорит его мама. Его перевели в медроту: он работал в морге и параллельно проходил военно-врачебную комиссию.
Юрист по военному праву объясняет: военно-врачебная комиссия — это обследование, которое проходит военный после ранения. Сначала его осматривают медики в Донецке, а после результаты анализов отправляют в главный центр военно-врачебной экспертизы в Ростов. Оттуда должно прийти заключение — может ли военный служить дальше, или его нужно комиссовать.
Донецкие врачи на ВВК поставили Антону предварительную категорию годности Б — ограниченно годен к военной службе. Результаты обследования отправили в Ростов для заключения — комиссовать ли Антона или перевести в тыл. Ждать нужно было не менее двух недель, поясняет Лариса. Но, по ее словам, уже через несколько дней Антона якобы отправили в штурм, не дождавшись заключения врачей из Ростова.
Донецкие врачи поставили Антону предварительную категорию Б
Военный юрист Светлана, которая работает с Антоном, объяснила, что здесь не так:
— Он может служить только в тыловых подразделениях — это бумажки перебирать, оружием заниматься, списывать, фиксировать его на учете. Именно на боевой позиции ему находиться по закону запрещено, потому что он ограниченно годен. Каким образом его направляют в штурм — непонятно, — объясняет свою позицию юрист.
Она пояснила: чтобы военного уволили со службы, на ВВК ему должны поставить категорию годности «Д» — не годен к военной службе. Категория «В» — ограниченно годен — позволяет военному работать в тылу, говорит юрист. По ее словам, после того, как придет заключение ростовских врачей, военный пишет рапорт на увольнение и едет домой. Но заключение приходится ждать не менее двух недель, а иногда и нескольких месяцев, говорит юрист.
— К сожалению, очень часто теряются заключения ВВК. Именно те документы, которые приходят из Ростова. Теряются дела военнослужащих, которые проходят медкомиссию. С чем это связано, непонятно. Из-за этого процедура затягивается больше чем на полгода-год, хотя человек должен находиться дома, — говорит Светлана.
Вместе с мамой Антона она добивается, чтобы мужчину вернули домой.
— Он после тяжелого ранения, весь живот у него распорот от и до. Почему ему не дают это увольнение? Почему он в таком состоянии и направили его в штурмовую роту? Что ж вы делаете? Мы хотим любыми путями его вытащить оттуда, чтобы его комиссовали, — говорит мать Антона.
Только и думаю о его здоровье. Дождаться бы его, чтоб не умереть. Я очень волнуюсь, хотя бы увидеть его напоследок. Лариса Барцева, мать военного
Но все усилия пока безрезультатны, говорит Лариса.
— Он раньше ничего не боялся. Я спрашивала у него: «Антон, ты боишься?». Он отвечал: «Не боюсь я». А теперь я говорю: «Антон, страшно тебе?». Он: «Мне теперь страшно», — делится Лариса.
«Собирайся, поехали»
30-летний военный Павел уже семь лет служит по контракту. Родился в Краснодарском крае, но учиться приехал в Ростов. А отсюда — на СВО. Во время службы Павел познакомился с Екатериной, у пары уже трое детей. Правда, малыши отца видят редко, — в отпуске он бывает нечасто.
Павел с женой и тремя детьми
В сентябре 2023-го, рассказывает нам Екатерина Воробей, Павла контузило на задании. Госпитализировать его, по словам жены, не стали: Павел просто ходил на капельницы в перерывах между боями. В марте 2024-го на задании мужчина получил осколочные ранения груди, бедра, левой ноги и попал в донецкую больницу, говорит Екатерина. По ее словам, там Павлу смогли вытащить лишь часть осколков. Остальные сидели глубоко возле позвоночника, и их трогать не решились, говорит наша собеседница.
У Павла несколько осколочных ранений
В апреле Павла накрыли нестерпимые боли в спине, и ночью на скорой его доставили в больницу, рассказывает Екатерина.
— На утро приехало его командование, заходят в палату и говорят: «Собирайся, поехали». Я говорю: «Куда поехали? Он с палочкой, еле передвигается, куда поехали?». Они: «На службу». Я говорю: «Нет, товарищ начальник, все вопросы к лечащему врачу», — вспоминает супруга военного.
Павла хотели забрать три раза, но жена говорит: добилась, чтобы его оставили в больнице. Там ему сделали компьютерную томографию и поставили диагноз — болезнь Бехтерева, говорит Екатерина. По ее словам, Павла положили в ревматологическое отделение и вытащили оставшиеся осколки. Дальше его отправили к неврологу.
— Ему ответили: «Пиши направление на ВВК. Там все быстро не получится, ждать нужно недели две». Через два дня, как он пишет направление, его отправляют на минометы, — рассказала Екатерина. — Я ему говорю: «Ну как ты можешь штурмовать с палочкой?».
Павел сейчас находится на передовой, рассказывает жена
По словам военного юриста, Павел пока не должен участвовать в боевых действиях.
— Он вообще служить не должен. У него болезнь Бехтерева, когда костные ткани разрушаются. Там может задеться спинной мозг, который полностью повлияет на то, чтобы кости разрушились у человека. В перечень заболеваний категории «Д» эта болезнь входит, — пояснила Светлана.
«Звонят каждый день, просят документы»
Контрактник Алексей рассказывает, что в 2015 году служил в Сирии и получил там тяжелые осколочные ранения головы, груди, живота и ног. После он лечился в московской клинике Бурденко. Но старая травма дала о себе знать летом 2024-го, когда Алексей уже был на СВО. По его словам, он убегал от камикадзе и неудачно наступил на травмированную ногу. Алексей рассказывает, что донецкие врачи нашли загноение сросшегося перелома левого бедра.
Алексей в санатории
Травму колена Алексей получил в 2015 году в Сирии
По его словам, сначала его отправили лечиться в ростовский военный госпиталь, а оттуда — на реабилитацию в анапский санаторий. После санатория, утверждает Алексей, его якобы собираются отправить на передовую вместо прохождения ВВК.
— Сейчас меня с моего подразделения переводят в штурмовое. Со штурмового подразделения звонят каждый божий день, просят какие-то документы, — говорит Алексей.
Выписка из истории болезни Алексея
Ему также помогает военный юрист Светлана. По ее словам, она добивается лечения и увольнения других раненых военных, но у нее ничего не получается. Она часто ездит в Донецк, где вместе с родными военных ходит по инстанциям и пишет обращения.
— Я писала в военную прокуратуру Южного военного округа, гарнизона, города Донецка, непосредственно в Следственный комитет Южного военного округа. Только приходят отписки, что перенаправлено в военную прокуратуру в Донецк — и ответа нет. У меня уже все ответы на мои запросы просрочены больше, чем на два-три месяца. Это грубейшее нарушение, — утверждает Светлана.