Увеличение утилизационного сбора до 400% приведет к падению импорта и росту цен на продукты для россиян, сообщил корреспонденту депутат Заксобрания Ростовской области, гендиректор агротехнологического холдинга «Бизон Юг» Сергей Суховенко. Он уверен: отечественные заводы лоббируют повышение сбора, чтобы ликвидировать западных конкурентов и оказаться в зоне комфорта. Когда это произойдет, российский бюджет лишится денег, которых мог бы получить меньшим утильсбором, а заводы перестанут активно развиваться. В интервью корреспонденту Сергей Суховенко подробно рассказал о последствиях экономической политики России и массовом разорении донских фермеров.

— Сергей Леонидович, как вы думаете, к чему приведет увеличение утильсбора?

— К дальнейшему ухудшению положения наших сельхозпроизводителей. Как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Можно порассуждать на примере «Автоваза». Все время существования он был помещен в тепличные условия. И к чему это привело? К тому, что у нас в стране практически нет конкурентного легкового автопрома. А зачем стараться, когда у тебя и так купят от безысходности. Не хотелось бы, чтобы такое произошло и с нашим сельскохозяйственным машиностроением. Это насчет долгосрочной перспективы.

А сейчас селянам и так тяжело из-за высокой процентной ставки по кредитам, низких цен на произведенную продукцию, неурожая во многих регионах. И еще добьем их дальнейшим повышением цен на сельхозтехнику за счет повышения утилизационного сбора. Если мы за аграриев, то это нельзя делать сейчас.

— Вы смотрели дискуссию президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского и совладельца «Ростсельмаша» Константина Бабкина? Что вы о ней думаете?

— Смотрел. Я с Аркадием Злочевским во многом согласен — и во многом не согласен с Константином Бабкиным. Когда появились новые модели комбайнов «Ростсельмаша» — ACROS, VECTOR, TORUM, RSM-161? Тогда, когда не было никакого утильсбора и была свободная конкуренция. И она способствовала тому, что появились новые, более производительные модели комбайнов, улучшилось качество. То есть завод старался выпускать продукцию, не сильно уступающую зарубежным аналогам. Теперь появляется утилизационный сбор, который с каждым годом увеличивается. Конкуренция исчезает.

Если и вводить утилизационный сбор, то размер должен быть таким, чтобы государство получало доход с его поступления и чтобы были какое-то время более благоприятные условия для наших производителей сельхозтехники. Но его размер не должен быть по сути запретительной мерой на импорт. В противном случае государство лишается дохода от уплаты утильсбора и конкуренция, как стимул развития наших предприятий, утрачивается.

Утилизационный сбор на спецтехнику — это обязательный разовый экологический сбор за утилизацию спецтехники в будущем. Уплата сбора обязательна для владельцев специализированной техники, включая тракторы, экскаваторы, бульдозеры, грузовики и другие виды транспорта, используемые в сельском хозяйстве, промышленности, строительстве и других сферах. Минпромторг предложил повысить утильсбор на сельхозтехнику в пять раз с 2025 года. Исключение планируется сделать для сельскохозяйственных тракторов до 340 лошадиных сил, на которые сбор повышаться не будет.

— Вы имеете в виду, что поток поставок импортной техники сократится так, что пополнения в бюджет будут скудными, а отечественные заводы будут обновлять технику медленней?

— Да.

— А как это отразится на спросе на технику?

— Спрос на технику все равно будет. Только она подорожает. Импортная — за счет утильбора, отечественная — за счет отсутствия конкуренция. Ведь цель любого предприятия — получение прибыли. Ее можно увеличить двумя способами: снижением издержек или повышением цены. Как правило, стараются использовать оба подхода.Так как выбора у наших селян не будет, то станут брать то, что есть — и по тем ценам, которые будут. А производителю будет выгодно не вкладываться в развитие совершенствования продукции. Ведь и так берут.

Сергей Суховенко

— А есть какие-то данные об объемах скупаемой в России сельхозтехники?

— Если говорить о комбайнах, то в среднем — если не брать 2024–2025 год, на рынок заходило порядка 3,5-5 тысяч комбайнов «Ростсельмаш» и 1,5 тысячи комбайнов «Гомсельмаш». Могу ошибаться, но не думаю, что сильно. То есть суммарно примерно 5-7 тысяч комбайнов — этих двух производителей. Ну давайте сделаем квоту на 500−800 импортных комбайнов, которые будем завозить без утилизационного сбора. Они рынок не закроют и не обвалят. Зато у аграриев будет возможность выбирать и сравнивать. И они будут подталкивать наших производителей тянуться и по технологичности, и по качеству машин. Я за то, чтобы наш производитель развивался. Я согласен с Константином Бабкиным, что нам надо укреплять свой технологический суверенитет. Только это можно делать по-разному.

Холдинг «Бизон Юг» Сергей Суховенко основал в 2006 году в Ростове-на-Дону. По данным за 2023 год, выручка компании составила 2,6 миллиарда рублей, чистая прибыль — 29,6 миллиона рублей. В кризисном 2024 году «Бизон Юг» получил 2,5 миллиарда рублей выручки, но чистый убыток составил 137,8 миллиона рублей. «Бизон Юг» — крупнейший дилер сельхозтехники в Ростове. Холдинг проводит известные в России гонки на тракторах среди сельских механизаторов — «Бизон-Трек-Шоу».

— Но ведь отечественному продукту тоже повышают утилизационный сбор.

— Повышают, но компенсируют. Можно сказать, что отечественный производитель избавлен от уплаты утилизационного сбора. Ведь для чего наши производители техники продвигают утильсбор? Чтобы отсечь импорт. Если бы они тоже платили бы утилизационный сбор, то не настаивали бы на его введении.

— А за китайские машины тоже платят утилизационный сбор?

— Конечно. Но китайских комбайнов единицы. Если в год десятка-полтора зашло в страну, это максимум. Этим фактором вообще можно пренебречь. А так получается… Ну вот у меня большая компания. Может, я тоже хотел бы, чтобы всех остальных конкурентов обложили налогами или большими сборами, чтобы я один остался. Но у меня нет возможности пролоббировать это на уровне правительства.

— Я правильно понимаю: вы согласны со Злочевским в том, что...

— Я со словами Злочевского согласен на 100%. С точки зрения наших аграриев, он очень здраво размышляет. Кстати, в аграрном секторе нашей страны занято около 6 миллионов человек. А в области сельхозмашиностроения самоходной техники работают максимум до 15 тысяч человек. Так чьи интересы важнее для государства?

— Приведет ли повышение утильсбора к росту цен на продукты?

— Из-за того, что у аграриев возрастает затратная часть, растет себестоимость сельскохозяйственной продукции. А потребители сельскохозяйственной продукции — это уже вся страна. Получается очень нехороший экономический эффект: мы с вами должны больше платить за продукты, потому что у аграриев себестоимость больше. А почему больше? Потому что они технику по большей цене покупают. И у них нет выбора. И при этом у наших машиностроительных заводов, которые выпускают самоходную технику, пропадает стимул развиваться. Из зоны комфорта никто не развивается. Все мы стремимся к зоне комфорта. Когда попали туда, так все: остановились. Все новые модели комбайнов — TORUM, ACROS и остальные — выходили тогда, когда свободно заходили импортные комбайны, когда была конкуренция.

— Вы имеете в виду немецкую технику CLAAS, американскую — John Deere?

— Да, и других импортных производителей.

— Вы говорите, отечественные заводы находятся в зоне комфорта. Но ведь у нас кризис в сельском хозяйстве — и в машиностроении тоже.

— Они и так находятся в комфортном положении, будут еще в суперкомфортном. Смотрите: утилизационный сбор — это одна мера поддержки. Льготное кредитование — вторая. Программа «1432» — третья. Росагролизинг — четвертая. Получается масло масляное, сверху еще маслом помазанное.

Федеральная программа «1432» работает так: аграрии покупают отечественную технику со скидкой, а разницу заводу-изготовителю возвращает государство.

— А как же тогда простои, трехдневная рабочая неделя на «Ростсельмаше», падение отгрузок техники?

— Ну это точно не из-за тех двухсот комбайнов, которые были ввезены в Россию в этом году. Сейчас много фермеров разоряются. Сошлось много макроэкономических факторов. А в ряде регионов на это наложились природно-климатические неблагоприятные условия — заморозки и засуха.

К примеру, у нас есть хозяйство в Октябрьском районе Ростовской области. Обычно среднегодовая урожайность в районе 50 центнеров с гектара. Когда 47048, когда 55, а в этом году — 22. Семечка обычно — где-то 18−22 центнера с гектара, а в этом году показатель упал до 8−9 центнеров. Так и цены нет на продукцию. С чего нам покупать технику? Вот в чем вопрос.

Импортная техника стала дороже

— Средняя урожайность пшеницы в Октябрьском районе по данным Минсельхоза. Средняя урожайность пшеницы — 18,6. То есть вам еще даже повезло.

— Да, но чтобы просто покрыть себестоимость всех затрат, урожайность должна быть в районе 33−35 центнеров на гектар, потому что из этих 22-х центнеров на гектар мы должны еще выдать пайщкам выплату на пай. А на ее размер не влияет, урожай в хозяйстве или неурожай. Положено на пай отдать 5,5 тонн пшеницы — будьте любезны. Вот мы и отдаем. Это на примере нашего хозяйства. Но такая ситуация сплошь и рядом.

И сейчас у нас нет возможности купить технику, по какой бы цене она ни была. Отечественные заводы говорят: «У нас не покупают потому, что импорт идёт» Да импорт стоит еще больше.

— С российского рынка могут уйти около 150 действующих дилеров сельхозтехники, говорил председатель правления Ассоциации дилеров сельхозтехники АСХОД Александр Алтынов. Как вы думаете, это верная оценка?

— Трудно сказать. Кого считать дилером? Есть компания, где работает пятьсот человек — как у нас. А есть компания, которая состоит из двух-трех человек, открылась год или два назад. Но да: дилеры очень сильно страдают в этих условиях.

— А у вас не было сокращений среди сотрудников или уменьшения заработной платы?

— Была оптимизация затрат — примерно на 10% по количеству персонала. Что касается сотрудников, то пришлось провести небольшие сокращения. Часть сотрудников перевели на неполную рабочую неделю.

— Но сейчас у вас работают около 500 человек?

— Сейчас уже немного меньше — вместе с филиальной сетью. Если будет значительное повышение утильсбора, то это отразится на нас и тогда придется идти на более радикальные меры, в том числе по сокращению персонала. А этого очень не хочется.

— Хочу вам еще процитировать слова Константина Бабкина. Он сказал: «Я „топлю“ за много что: за снижение ключевой ставки, за отмену экспортных пошлин на зерно, за снижение налогов. Вот из этих многих точек, которые может правительство решить, сказали: вот. только утильсбор вам позволяем. Он чисто компенсирует неравенство конкуренции между нашими условиями производства и зарубежными». Вы с ним согласны относительно снижения ключевой ставки, отмены экспортных пошлин?

— Бюджет — это понятие ограниченное. Да, сейчас такая ситуация, что государство вынуждено прижимать всех, и нас в том числе. Потому что где-то нужно брать доходную часть в условиях санкционного режима, который действует уже десять лет, начиная с 2014 года. Бывший министр финансов Ростовской области Лилия Федотова говорила: «Правильно составленный бюджет — это справедливое распределение разочарований». Точно так же и государственный бюджет. И когда разные партии кричат: надо поднять зарплату, выплаты пенсионерам — это все правильно. Только вопрос, где деньги брать. Так вот, повышение утилизационного сбора, если мы говорим про сбор денег, приведет к тому, что по этой линии деньги вообще перестанут приходить. Потому что никто не будет покупать технику по большей цене, и, соответственно, никто ее не будет завозить. А раз никто ее не будет завозить, то никто не будет платить утилизационный сбор. И вместо того, чтобы получить дополнительный доход, государство его лишится.

2700 непроданных комбайнов стоят на площадках «Ростсельмаша»

— Я разговаривала с фермером Николаем Глазырином из Чертковского района, который в 2023 году собирался покупать комбайн CLAAS. И утилизационный сбор ему насчитали в 17 миллионов рублей. Фермеру пришлось отказаться от этой идеи, потому что он просто не потянул утилизационный сбор. И это было два года назад, до повышения. А сейчас утильсбор до каких сумм будет доходить?

— Зависит от модели комбайна, от мощности — но, конечно, уже значительно больше. Люди при возможности готовы платить больше денег за импортную технику, потому что там совершенно другое качество. Если комбайн выходит в поле, он должен честно отработать уборку, а не стоять на краю поля с каким-нибудь поломанным агрегатом. И поэтому люди считают не только стоимость приобретения, но и стоимость владения. Это очень важный фактор.

А если все посчитать, и в том числе остаточную стоимость через восемь или десять лет, то получается, что экономика как раз в пользу первоначально дорогой покупки, но более надежной, которую через десять лет еще можно будет продать по хорошей цене.

Насчет надежности, приведу пример работы нашего хозяйства. Мы в 2006 году купили CLAASы. Так вот, эти CLAASы до сих пор у нас работают. Им в следующем году будет 20 лет. За это время мы поменяли уже два поколения отечественных комбайнов, даже два с половиной.

— Вы сказали, что отечественные заводы выпускали новые комбайны во время конкуренции с европейскими и американскими брендами. Вы думаете, это напрямую связано с конкуренцией?

— Когда Советский союз развалился и мы стали Россией, наступили дикие 90-е. «Ростсельмаш» чуть не развалился. Пришли толковые ребята, команда Константина Бабкина, подхватили завод — и он зажил. Чтобы конкурировать с теми же CLAAS, New Holland и другими импортными комбайнами, которые хлынули на наш рынок, разработали новые комбайны. Почему это произошло? Заставила конкуренция.

— На ваш взгляд, спрос на технику восстановится?

— Да, есть такое понятие, как отложенный спрос. Можно год, два, три потерпеть, но потом настанет время, когда станет невозможно обойтись без покупки нового комбайна, трактора или сеялки. Отечественную технику будут брать в любом случае, так как она доступнее по цене. Но важно, чтобы в стране присутствовала импортная техника для стимулирования наших предприятий сельхозмашиностроения. Вот в чем я согласен с Константином Бабкиным: она не должна доминировать. Но присутствовать должна обязательно.

Знаете, как говорят: мы — средняя составляющая пяти людей, с кем чаще всего общаемся. Точно так же предприятия: если вращаются в конкурентной среде, то вынуждены подтягиваться до среднерыночного уровня.

— Напоследок хочу спросить про лизинг. По данным «Росагролизинга», закупки сельхозтехники в Ростовской области за 2025 год рухнули на 86%. Почему?

— Мы уже говорили, насколько этот год неблагоприятен для наших аграриев. И при этом Ростовская область, наверное, — наиболее пострадавший регион от климатических условий в этом году. Когда ты берешь что-то в долг, ты понимаешь, что нужно будет рассчитываться. А если не видно доходной части, то как можно выполнять свои обязательства?

К тому же фермеры видят, что «Росагролизинг» жестко требует выполнения графика платежей. Если он нарушается, технику конфискуют. К сожалению, такой техники уже очень много. Это отражает текущую ситуацию наших сельхозпроизводителей. У многих нет средств даже на первоначальный взнос, не говоря уже о средствах для последующих платежей. Вот такая ситуация сейчас. Согласитесь, что-то мизерное количество импортной техники, которое сейчас завозят в Россию, никаким образом не влияет на эту ситуацию.