В Ростовском областном суде подходит к завершению судебное следствие по вопросу о юридическом признании факта геноцида советского населения немецко-фашистскими захватчиками во время войны. Еще предстоят прения.

На одном из судебных заседаний, 3 марта, были оглашены документы и свидетельские показания, данные жителями Ростовской области в 1943-1944 годах, сразу после освобождения. Их рассказы, в том числе, показали картину массовых убийств ростовчан в Змиевской балке.

Судья зачитала показания Александры Хильченко, которая во время войны была молодой девушкой и проживала в 2-м Змиевском поселке.

Немцы и их союзники заняли Ростов-на-Дону 23-25 июля 1942 года, и сразу же начались массовые убийства.

— 28 июля я сама лично видела, как к песчаному карьеру подъехала большая грузовая, крытая черным брезентом, машина. Из нее были выведены примерно 20 пленных красноармейцев и построены в ряд над краем карьера. Немецкие автоматчики очередями расстреляли их. Я слышала выстрелы из автоматов и видела, как наши бойцы падали в карьер. Расстрелянных зарывали наши же пленные красноармейцы, которых немцы впоследствии также расстреливали, — зачитала судья показания свидетельницы.

В последующие дни на казни стали привозить гражданских лиц. Среди них были и женщины, и дети, и старики. Тогда же Александра Хильченко увидела «душегубки» — грузовые машины с крытым железным кузовом. «Душегубки» подъезжали к карьеру, откуда палачи выбрасывали тела уже мертвых, удушенных газами, людей.

Охраняли место казней немецкие солдаты и «полицаи» из числа местных предателей, пошедших на службу к оккупантам.

— Однажды рано утром нам с двумя подругами удалось проникнуть к месту расстрела. Когда мы заглянули в карьер, нам предстала ужасная картина: из-под насыпанной земли были видны головы, руки, ноги расстрелянных. Мы не могли долго смотреть на эту ужасную картину и поспешили в поселок, — дала показания Хильченко.

Самая массовая казнь случилась 11 августа 1942 года. В этот день фашистские захватчики расправились с еврейским населением Ростова, с тысячами людей. Предварительно оккупанты потребовали у жителей близлежащих поселков, чтобы они на время покинули свои дома. Но некоторые спрятались недалеко, на огородах, и стали свидетелями массового убийства.

— Я видела, как немцы прогнали к песчаному карьеру четыре партии людей. Среди них были и дети, и старики, и совсем юноши, — сообщила Александра Хильченко.

Приговоренных к смерти людей нацисты заводили в рощу, там раздевали и голых отводили к карьеру, где расстреливали. Детям смазывали губы отравляющим веществом и еще живых бросали в карьер. Находившиеся неподалеку местные жители слышали их душераздирающие крики. Часть убитых была закопана в ямах в роще. После этого убийцы собрали одежду своих жертв и увезли ее.

Также на судебном заседании были зачитаны показания Прасковьи Волощенко, которая летом 1942 года работала санитаркой в психиатрической больнице на Пушкинской улице. Ей довелось побывать внутри машины-«душегубки».

Незадолго до захвата города немцами из психбольницы была эвакуирована часть пациентов, а часть отпущена по домам, к родственникам. В палатах оставались только самые тяжелые больные — около 70 человек.

3 августа немцы переписали всех больных в лечебнице, а потом приехала команда солдат. Они приказали персоналу, остававшемуся в больнице, вывести больных к автомашине.

— Выйдя во двор, я увидела сильно запыленную машину темного цвета с большим, крытым железом, кузовом. У кузова сзади была толстая двустворная железная дверь. Мне приказали лезть в кузов и принимать больных, которых будут подводить к машине. Стены и потолок кузова были обиты железом, пол сделан из решеток, но снизу свет в машину не проникал. Чувствовался какой-то едкий запах, — зачитала судья показания Прасковьи Волощенко.

Пациентов приводили к машине и заталкивали внутрь. Некоторых лежачих больных санитарам пришлось нести на простынях. Заставляя медперсонал и пациентов идти быстрее, фашисты били, толкали их в спины. Некоторые больные, находившиеся в сознании, стали кричать, что их повезут убивать.

— Вдруг дверь машины начала закрываться, а стоявшие вблизи машины два фашиста начали смеяться и указывать на меня пальцем. Один из этих солдат махнул на меня рукой, другой покачал головой. Я едва успела выскочить из кузова, как дверь с шумом захлопнулась, прихватила и оторвала полу моего халата. В машине стоял какой-то запах, и когда я выскочила на воздух, то потеряла сознание. Другие санитарки подхватили меня, — свидетельствовала Прасковья Волощенко.

Больные, запертые в машине, кричали; когда же грузовик проехал несколько кварталов, то, по рассказам свидетелей, в кузове шум затих – люди вдруг замолчали.

Медработники попытались спросить у немецких солдат – куда увезли их пациентов. На это переводчик им ответил: «Лучше сразу умереть, чем мучиться годами». Медики поняли, что их больных убили. Некоторые заплакали. Нацисты в ответ рассмеялись.

Также на судебном заседании были озвучены свидетельства о зверствах захватчиков, обнаружении массовых захоронений в Морозовском, Цимлянском, Целинском, Тарасовском, Алексеево-Лозовском, Раздорском районах, городах Азове, Миллерово, Новошахтинске и других населенных пунктах Ростовской области.

Напомним, что в Ростовском областном суде идут слушания по признанию геноцидом массовых убийств советских граждан немецко-фашистскими захватчиками. Гражданское дело рассматривается по инициативе прокурора Ростовской области.

Предполагается, что официальное признание факта геноцида положит конец попыткам фальсификации истории и стараниям выставить Россию «агрессором» во второй мировой войне.