Бывший заведующий реанимационным отделением МБУЗ «Горбольницы №20» Ростова-на-Дону Борис Розин дал интервью ростовскому порталу 161.ru, в котором раскрыл всю правду о положении дел в главном городском ковидном госпитале.

По словам Розина, с самого открытия госпиталь на базе двадцатой больницы не был готов к полноценной работе, и главврач, и руководитель Управления здравоохранения города об этом знали.

– Когда 3 мая мы открыли ковидный госпиталь, больница была абсолютно не готова. Дефицит врачей составлял 40%. У меня было всего семь аппаратов ИВЛ экспертного класса — причем это были наши же старые аппараты. А главврач не имел ни одного комплекта СИЗов, — заслуженный врач России рассказал, что защитные костюмы для врачей выбивал через Москву. – Тогда начались мои первые конфликты с главврачом и администрацией. Связаны были с тем, что я залез в святое святых — закупки медоборудования.

У Бориса Розина стаж 47 лет, из которых более 30-ти он отдал «двадцатке». Реаниматолог признается, что никогда не был покладистым подчиненным, конфликтовал с бывшим главврачом Юрием Дроновым. Бывший зав реанимацией говорит, что видел неготовность больницы к работе и как мог пытался привлечь к этому внимание властей.

– Подкатили к обычным кроватям наши наркозные аппараты и представили это так, как будто госпиталь абсолютно готов принимать больных, – вспоминает Дронов, как в начале мая губернатору Василию Голубеву показывали готовность самого крупного городского ковидного госпиталя к работе. –  (Я) Не выдержал. В последнюю операционную для новорожденных приволок реальные аппараты с универсальной вентиляцией легких. И сказал: «Василий Юрьевич [Голубев], хотите посмотреть на настоящие аппараты? Положение-то тяжелейшее. К нам идет большая беда, местные чиновники не смогут с ней справиться. У нас в палатах бутафория. Будет очень много больных и умерших. Коек не хватит». Мои слова вызвали очень большое удивление у Алексея Логвиненко. Он спросил: «Вы сами-то в это верите?» Я ответил: «Абсолютно. А когда поверите вы, будет поздно».

Борис Розин рассказал о ситуации в больнице Фото: 161.ru/Евгений Вдовин

Авторитетный врач смог убедить состоятельных людей города, и в больницу было закуплено более современное оборудование, но его, по словам Розина все равно не хватало.

К осени ситуация в больнице сложилась критическая. Нынешний главврач 20-ой больницы Ваган Саркисян, который дал интервью 161.ru чуть ранее, прозрачно намекнул на то, что в реанимационном отделении медицинская помощь оказывалась лишь избранным.

– Было такое, что человеку требовалась ИВЛ, а его два дня держали на этаже. Потом пустили в реанимацию, и там он умер. Вот такого я не терплю, – заявил Саргсян, пообещав навести в больнице порядок.

Эти обвинения возмутили Розина, который в ответ прямо обвинил руководство больницы в фальсификации данных о готовности больницы к эпидемии.

– В результате дефицита реанимационных коек — на бумаге их было 105, на деле всего 23 — мы оказывали помощь в полном объеме на месте в отделениях госпиталя, что было согласовано как с Дроновым, так и с Титовым. Если это требовалось, вызывали реаниматолога, тот расписывал лечение. Нужна была реанимация — переводили. Было бы такое, что я кого-то отказался переводить — я получил бы взыскания, – объяснил реаниматолог.

В ночь с 11 на 12 октября в ковидном госпитале случился перебой в подаче кислорода, после чего в больнице умерло аномально большое количество пациентов: 13 вместо «обычных» 5-6. Розин в интервью говорит, что в результате гипоксии ухудшилось состояние тех, кто шел на поправку. Он подтверждает, что его ученики звонили ему в минуты, когда кислорода в системе не было, и он настоятельно советовал им сделать соответствующие пометки в историях болезни. Причиной перебоев Розин называет несвоевременный подвоз баллонов с кислородом.

Ваган Саркисян в свою очередь настаивает, что никаких документальных подтверждений отсутствия кислорода нет, а перебой случился из-за процедуры переподключения баллонов. К тому де новый главврач не видит ничего противозаконного в том, что истории болезни умерших были… переписаны.

– Истории можно дописать. Можно переписать. Для чего пишется история болезни? Для прокурора. Вот вы приходите к врачу — тот посмотрел и забыл записать. Если он вспоминает через день и дописывает, он преступление какое-то совершил? А тут у реаниматолога на руках умирает человек. Это же стресс, – уверен новый главврач двадцатки.

Розин считает это преступлением, и поддерживает врачей, которые решились рассказать правду о случившемся. Саргсян, наоборот, сомневается в моральных качествах этих докторов. В частности, он назвал врача-реаниматолога Артура Топорова «пиарящимся» за то, что тот рассказал, как всё было, журналистам.

– Я хорошо знаю Топорова, — говорит наставник молодого врача. — Он порядочнейший человек. Очень прямой.

В администрации Ростова так же неоднократно пытались сделать Розина ответственным за кислородный скандал. Замглавы администрации города по социальным вопросам Елена Кожухова на пресс-конференции 27 октября рассказала, что управление здравоохранения города в августе проводило проверку, в ходе которой выявились те самые нарушения.

– Борис Розин отказывал в приеме тяжелых больных в отделение реанимации, фактически отказывал в оказании медпомощи, – настаивала чиновница.

Она напомнила, что Розин, уйдя в отпуск, «продолжает посещать отделение, не регистрируясь в соответствующих журналах, тем самым нарушая технику безопасности и должностные инструкции».

Подконтрольные правительству области и администрации города сайты не поинтересовались позицией Розина по поводу выдвинутых обвинений, поэтому он решил дать обширное интервью независимым ростовским журналистам и объяснился. По его словам, уйдя в отпуск, он действительно продолжал посещать «красную зону», где в тот момент лечился главврач 20-ой больницы Юрий Дронов.

Дронов вместе с другими больными пережил кислородное голодание в ночь на 12-ок октября, и через три дня был переведен в отделение второй областной больницы, где он умер от тромбоэмболии 26 октября.

Розин говорит, что не боится вернуться в «красную зону», но ему трудно работать в условиях тотальной фальсификации, которая в результате оборачивается реальными смертями.

– Мне 67 лет, у меня избыточный вес, диабет. В свое время мой отец ушел на фронт. Многие мужики тоже не хотели идти воевать — боялись стать калеками, умереть. Но кто-то же должен был идти — тогда, сейчас! Это наша война. Я говорил эти слова, стоя на коленях перед [экс-главой горздрава Надеждой] Левицкой. Умолял ее помочь больнице, достать цифровой рентген легких. Как мы мучились с аналоговым рентгеном! Бегали в сапогах и комбинезоне с третьего этажа на первый проявлять кассету. На цифровом рентгене результат моментальный, его можно перекинуть коллеге на телефон, компьютер, — рассказывает экс-заведующий реанимацией, который готовится уехать в другой город. — (Я) Обожал «красную» зону, потому что в ней не было проверяющих и можно было заниматься тем, чем и должен заниматься врач, — лечить. Я вошел в нее 3 мая и прожил практически безвылазно пять месяцев. Иногда в зоне засыпал в кресле, иногда терял сознание. Длительное дыхание через фильтры всё равно приводит к кислородному голоданию.

Григорий Мелихов