А мы помним. С начала пожара прошел месяц.

После атаки дронов вспыхнули три резервуара, но к утру их число увеличилось вдвое.

Всё началось в ночь на 18 августа. Несколько дронов атаковали Ростовскую область — их сбили. Но обломки угодили в нефтебазу в Пролетарске — вспыхнуло дизтопливо.

Горела база, которую в народе называют «Кавказ» — по старому наименованию. По последним данным, она принадлежала Росрезерву. Но в 2023 году сменила название на «Флагман», а владельца и директора засекретили.

На место, по словам главы районной администрации Валерия Горнича, приехали 250 спасателей на 80 спецмашинах. Но тем же утром 18 августа тушение пришлось остановить — по нефтебазе удалили второй раз. В Пролетарском районе сначала ввели режим повышенной готовности, который на следующий день сменился режимом чрезвычайной ситуации.

В первые же сутки появились пострадавшие: сначала 18 спасателей, но со временем их стало в несколько раз больше — 49 человек.

— Появились вторичные очаги возгорания, борьба с огнем идет, что называется, с переменным успехом. Службы ГО и ЧС убедительно просят всех жителей города сохранять спокойствие. Ситуация под контролем. А все вместе мы просто обязаны победить огненную стихию — каждый на своем месте, — говорил на второй день пожара Горнич.

Через два дня площадь пожара составила 10 тысяч квадратных метров. На тот момент с огнем боролись уже 500 спасателей. Даже решили подключить четыре пожарных самолета и поезда.

К 20 августа, по словам губернатора Василия Голубева, к месту тушения подвели пять магистральных линий подачи воды. Вероятно, для охлаждения цистерн. Потому что уже загоревшиеся резервуары тушили пеной. А чтобы промышленный пожар не превратился в природный, территорию вокруг минерализовали — опахали и очистили от дерна.

Голубев тогда добавил, что на прилегающую к базе территорию самолеты Ил-76 дважды сбросили воду. Почему для этого выбрали не знаменитый самолет-«амфибию» Бе-200, ни в МЧС, ни в пресс-службе главы региона объяснить не смогли. Зато с этим хорошо справился бывший летчик МЧС: он объяснил, почему в этой ситуации Ил-76 эффективнее Бе-200. При этом, со слов местных, пожарная авиация сделала лишь облет — сбросов не было.

Пролетарск заволокло дымом, который в определенный момент растянулся на 30 километров и доходил до соседних районов. В городе было тяжело дышать, душил запах керосина. На растениях, животных, людях оседал серый налет. В администрации района жителям посоветовали носить маски, смоченные водой. Но заверяли, что концентрация вредных веществ в воздухе не превышена. То же самое в течение всего пожара говорили в Роспотребнадзоре.

К вечеру 19 августа в СК РФ заявили, что будут расследовать «обстоятельства атак ВФУ на промышленные склады в Ростовской области».

В целом власти и ведомства неохотно делились информацией по пожару. В МЧС — и региональном, и федеральном — пожар никак не комментировали. Роспотребнадзор давал информацию о воздухе лишь после запросов журналистов. Не было информации от региональных властей, что делать жителям и стоит ли ожидать негативных последствий для здоровья. А губернатор так и не приехал в город, в котором произошло крупное ЧП.

Из-за этого бывший депутат областного заксобрания Евгений Федяев обратился к главе СК РФ Александру Бастрыкину и донскому прокурору Роману Праскову. Он попросил проверить, насколько хорошо исполняли закон о защите от ЧС.

Помощь и паранойя

19 августа местные власти попросили жителей Пролетарска помочь спасателям водой, лекарствами, шприцами, каплями для глаз и едой. Через несколько часов после просьбы в городских аптеках закончились обезболивающие и противоожоговые. За медикаментами чиновникам и волонтерам пришлось ехать в соседние населенные пункты.

Почти сразу у дома культуры «Орион» открыли пункт сбора. За сутки у входа выросла гора из бутылок с водой. Жители привозили мази от ожогов, растворы для промывания слизистых, обезболивающие, бинты и еду. В магазинах, кроме воды, активно скупали дошираки и энергетики. Волонтеры это всё перебирали: что-то отправляли в больницу, что-то — к базе.

— Люди привозят горячие пирожки. Пока они горячие, мы стараемся их загрузить в машину и сразу отвезти, — рассказывал один из добровольцев.

Несколько предпринимателей организовали горячие обеды для спасателей. Один из них три дня вместе с дружинниками возил еду к нефтебазе. Жителей даже попросили помочь с готовкой: на месте работали около тысячи спасателей — повара не справлялись. А на третьи сутки у «Флагмана» развернули полевую кухню.

В это время рядом с городской больницей в спортивном центре «Лидер» волонтеры развернули три сотни коек для спасателей, которые к тому моменту уже больше суток работали на пожаре.

Горожане помогали кто чем может. И не только они. Ростовский спасатель Владислав Гончаров открыл сбор средств на помощь пострадавшим коллегам. Правда, через восемь часов его пришлось закрыть. Но даже после этого люди продолжили присылать деньги. Удалось собрать около 230 тысяч рублей. Гончаров распределил эти деньги между спасателями.

Сначала пролетарцы переживали и боялись. Кто-то даже не знал, что у них под боком такой объект. Кто-то сразу собрал вещи и документы, чтобы в случае чего быстро покинуть город. Огонь полыхал в 5–10 километрах от домов. Но и власти, и эксперты в один голос заверяли, что до эвакуации не дойдет.

На третьи сутки — 20 августа — недалеко от места ЧП священники начали читать молебен. Позже они переместились в часовню Пролетарской ЦРБ, где молились о здравии пострадавших спасателей. А 21 августа освятили пожарную технику.

Еще через пару дней глава Пролетарска Максим Толпинский заверил, что эвакуация не требуется, воздух — в норме, ситуация стабильная и «никто никуда не бегит».

Через неделю после атаки на базу люди начали сметать из аптек маски и спрашивать у фармацевтов, «что пропить» на всякий случай. Горожане не выходили из дома без марлевых повязок. Окна и двери с улицы теперь лишний раз не открывали. Некоторые пролетарцы начали жаловаться на головные боли и тошноту. Они перестали собирать урожай с огородов из-за черной копоти. Белые животные превратились в серых. Несмотря на заверения властей, жители сомневались, что воздух действительно безопасен.

К тому моменту те, кто хотел и мог, покинули Пролетарск. Оставшиеся были взвинчены и напряжены. В журналистах теперь подозревали шпионов и агентов. Общаться либо отказывались, либо проявляли открытую агрессию. Вскоре в Пролетарске отменили празднование Дня города и 100-летия района. Это объяснили губернаторским указом, который запрещает мероприятия на открытом воздухе.

У ДК «Орион» поставили машину, которая показывала результаты замеров воздуха

Жара и ветер

Звонок в ростовской пожарной части прозвенел в 05:30 утра. Спасатели собрались и в 7 часов выдвинулись в Пролетарск. Сначала горели три цистерны, но к приезду колонны пламя охватило семь резервуаров. Они разгорались.

Если такая цистерна загорается самопроизвольно, то горит сверху — с крышки. Но тут было по-другому. По словам одного из спасателей, обломки дрона попали в середину резервуара. Это осложнило ситуацию. Под давлением и из-за высокой температуры топливо мгновенно загорелось. Тушить водой нельзя — это как налить бензина в раскаленное масло. Уж слишком высокая температура — от полутора тысяч градусов.

Но пожарные пытались побороть вырывающееся из цистерны пламя. Хотя потушить объем в 10 тысяч тонн — не самая простая задача. Пробовали разные способы. Заходили, сбивали пламя с разных сторон. Из-за ветра поймать факел было сложно — порывы сносили пену. А оборудования, которое обеспечило бы достаточный напор, не было. По словам экспертов, ситуацию осложняла и жара. Зимой аналогичное происшествие было бы не таким сильным.

Нефтебазу разделили на три боевых участка. Третий — самый сложный. Там воздух прогрелся до такой степени, что зеленая трава буквально на глазах желтела и вспыхивала. Даже на подступы к базе пускали только спасателей, чиновников и волонтеров с гуманитарной помощью. Остальных разворачивали на блок-посту — слишком было опасно.

В таком режиме и в таких условиях спасатели проработали почти сутки. Затем должна была пройти ротация. Но «раскрылся» первый резервуар. Это было днем 19 августа.

— Взрыв произошел… Ну не взрыв — прям громкого звука не было. Утром было первое раскрытие резервуара — большой выброс энергии в один момент, сразу. И в непосредственной близости, где-то метрах в 150 от нас, — вспоминает один из пожарных.

Он и его коллеги попали под тепловую волну и оказались в больнице. А тушение приостановили. Цистерны продолжили раскрываться. Правда, к 20 августа стало казаться, что они начали просто «тихо выгорать». Но через сутки прогремел новый взрыв — зарево видели даже в Сальске. Аналогичные грохоты разбудили жителей города еще через два дня. Тогда телеграм-канал Baza писал, что нефтебазу снова атаковали беспилотники. И каждый раз тушение ставили на паузу. А потом ждали, пока «солярка там полностью выгорит». Да и поезда не могли подъехать к очагу достаточно близко.

На пятые сутки удалось потушить шесть резервуаров. Сколько всего цистерн горело, официально никто не сообщал. На десятый день площадь пожара начала сокращаться, но дым и запах гари сохранялись. Догорали последние цистерны, а новые не загорались.

В обед 1 сентября — через 15 дней после начала ЧП — пожар потушили. Спасатели оставались у нефтебазы еще несколько дней, чтобы проследить — не вспыхнет ли заново. 3 сентября базу покинули последние пожарные. А вечером 4 сентября в Пролетарском районе сняли режим ЧС.

Реанимация и новая кожа

Пострадавших пожарных свезли в Центральную районную больницу Пролетарска. В первые сутки ЧП там был аврал. В коридорах можно было встретить мужчин с перебинтованными торсом, шеей, головой, конечностями или всем вместе. Большинство прибывших с «Флагмана» пациентов передвигались сами, но тяжелых везли на каталках.

Из Ростова спецбортом прилетел врач ожоговой терапии. Он провел «сортировку». После нее кого-то вертолетом МЧС отправили в Санкт-Петербург, кого-то — на скорых в Ростов, а кого-то бинтовали и сразу же выписывали. К 20 августа всех тяжелых забрали из пролетарской больницы.

В Санкт-Петербург отправили семерых спасателей с самыми тяжелыми травмами. Двое из них оказались в реанимации: одного погрузили в медикаментозный сон, второго с глубокими ранами на спине поместили в ожоговую реанимацию. Один — водитель из спецчасти — получил самую обширную площадь ожогов. Он стоял на линии соприкосновения и пострадал больше остальных. Ему пересадили кожу. Мужчина быстро пошел на поправку. Врачи дают положительные прогнозы.

У остальных пожарных, оказавшихся в стационаре, травмы и степень их тяжести были примерно одни. Это ожоги второй и третьей степени на самых незащищенных участках — голове, шее, руках. Всем, лечившимся в Ростове, пересадили кожу.

При этом и через неделю после начала ЧП спасателей продолжали везти в Пролетарскую ЦРБ. Некоторых — в тяжелом состоянии. Но после 22 августа власти перестали «обновлять» число пострадавших. По последним официальным данным, пострадали 49 спасателей — из них 18 попали в больницу.

К моменту, когда пожар потушили, в медучреждениях Ростова и Пролетарска оставались около 15 человек. Спустя почти месяц корреспондент попытался выяснить в областном Минздраве, выписали их или еще нет, но ответа не получил.

Методичка и ЧП

ЧП на пролетарской нефтебазе оказалось крупнейшим техногенным пожаром в новейшей истории страны. Российские спасатели впервые с таким столкнулись, поэтому не в полной мере понимали, как действовать.

— Порой даже было непонятно, с чего начинать. Но наше доблестное МЧС испытали все методы и нашли подход, как бороться с таким тяжелым пожаром. И в конце концов мы его победили, — рассказал после пожара Валерий Горнич.

Уже после ЧП стало известно, что кроме спасателей, ИП, волонтеров и дружинников, справиться с проблемой помогали сельхозфирмы и фермеры. Они давали деньги и технику, опахивали территорию по периметру нефтебазы, чтобы огонь не перекинулся на траву, развозили воду и топливо. Помогали и депутаты, и крупный бизнес.

Сами спасатели признаются, что никогда не участвовали в подобных тушениях:

— Раньше на подобных ЧП не бывал — на таких мало кому вообще доводилось работать. Но на техногенных — именно с такими объемами — я за свой 11-летний стаж не участвовал. Да и не было таких в мое время.

— Мы теперь вписываем, что этот пожар был на нашем веку. У нас в Ростове был и самый крупный пожар городского типа — на Театральном спуске. Но того, что было здесь, в Пролетарске, в России еще не было.

В Пролетарске работали спасатели из разных городов: из Элисты, Новочеркасска, Таганрога, Краснодара, Волгограда, Ростова, Сальска, Воронежа и поселка Орловский. Теперь по следам пролетарского пожара для российских пожарных сформировали методические указания о том, как работать на таких ЧП.

В финале от нефтебазы, которую строили 15 лет, осталась груда разрушенных конструкций и опустошенные резервуары.